Фото:
Forbes.ru
Сын инженера-нефтяника из Оклахомы и основатель группы инвестфондов Baring Vostok Capital Partners (BVCP) Майкл Калви живет в центре Москвы в пентхаусе, из которого есть выход на террасу. С нее открывается роскошный вид на Большой театр. Но 51-летний бизнесмен лишен возможности любоваться им. Таковы условия домашнего ареста, под которым Калви сидит с апреля. На суде представитель обвинения объяснил, что Калви пьет вино и ненароком может сорваться. Калви арестовали 14 февраля 2019 года по подозрению в хищении 2,5 млрд рублей у банка «Восточный», в котором фондам Baring Vostok принадлежало 52%. Такой поворот принял конфликт американского бизнесмена с совладельцем банка Артемом Аветисяном.
В 2016 году, когда партнерство только начиналось, Калви говорил в интервью Forbes: «У нас более-менее одинаковые взгляды на будущее». Как они разошлись и почему Калви рискует оказаться за решеткой?
Роковая сделка
В конце 2015 года Кремль ввел санкции против Анкары за сбитый бомбардировщик Су-24, и миллиардер Хюсню Мустафа Озйегин, как и многие другие турецкие бизнесмены, решил свернуть бизнес в России. Принадлежащим ему банком «Кредит Европа» заинтересовались Олег Тиньков, братья Хотимские из Совкомбанка, а также их хороший знакомый Артем Аветисян.
Аветисян, руководитель направления «Новый бизнес» в созданном Владимиром Путиным Агентстве стратегических инициатив (АСИ), был средней руки банкиром и искал возможности для расширения. Ему принадлежали небольшой банк «Региональный кредит», купленный в 2010-м у Хотимских, и терпящий бедствие Юниаструмбанк, бывшая «дочка» Bank of Cyprus, купленный у киприотов в 2015 году. При капитале 5 млрд рублей этот банк ежемесячно генерировал около 200 млн рублей убытков, вспоминает Шерзод Юсупов, партнер Аветисяна. Банку требовалась докапитализация на 2 млрд рублей. Аветисяну он достался осенью 2015 года всего за €7 млн, и уже по итогам года «Юниаструм» показал чистую прибыль 3,9 млрд рублей, впрочем, только за счет переоценки принадлежащей банку земли в Ступинском районе Подмосковья на 7 млрд рублей.
В 2016 году Аветисян стабилизировал «Юниаструм» и думал о том, куда двигаться дальше, вспоминает его знакомый. У него появилась мечта — создать большой банк для малого и среднего бизнеса, а тут как раз выставили на продажу «Кредит Европу». Денег у Аветисяна не было, и он предложил турецкому миллиардеру объединить банки. Но в отношениях России с Турцией вскоре наметилось потепление, и турецкий миллиардер передумал продавать банк. Зато Аветисян познакомился с Майклом Калви и командой Baring Vostok, которые тоже вели переговоры с Озйегином, пытаясь при помощи «Кредит Европы» удержать на плаву банк «Восточный экспресс».
Baring Vostok стал акционером банка со штаб-квартирой в Благовещенске в 2010 году, купив 30% акций за $150 млн Основными собственниками банка с долей более 50% были бизнесмен Игорь Ким с партнерами и председатель правления Сергей Власов. Специализировавшийся на необеспеченном кредитовании «Восточный экспресс» активно рос, с 2010 по 2014 год его активы увеличились более чем в 4,5 раза, до 252,6 млрд рублей. А в 2013 году банк столкнулся с кризисом розничного кредитования. «Моя ошибка (а это моя ошибка) в том, что я поздно увидел признаки кризиса и недооценил его масштаб», — признает Сергей Власов. Банк сильно пострадал, потому что развернул сеть в европейской части России только к моменту кризиса и не успел стать банком «первого выбора». В европейской части он был банком «последнего выбора», объясняет Власов: в «Восточный» приходили уже самые плохие заемщики, которым отказали во всех остальных банках.
В 2014 году «Восточный экспресс» потерял 10,7 млрд рублей, банку требовалась докапитализация, но Ким не хотел в ней участвовать. Спасать ситуацию пришлось Baring Vostok. Летом 2015 года фонды выкупили допэмиссию банка на 2 млрд рублей (еще около 600 млн рублей вложили фонды Russia Partners), а осенью — акции Кима, Власова и других миноритариев. Доля Baring Vostok в банке выросла до 74,4%, и «Восточный экспресс» оказался первой портфельной компанией, в которой фонды стали управляющими акционерами. Поэтому, вспоминает собеседник Forbes в Baring Vostok, инвестиционный комитет группы занервничал, когда выяснилось, что в 2016 году банку понадобится новое вливание в капитал — 3–5 млрд рублей. На допэмиссии, угрожая отзывом лицензии, настаивал ЦБ. Кризис розничного кредитования был в разгаре, и фонд начал искать партнера, чтобы разделить риски.
Дальше всех зашли переговоры с российской «дочкой» словацкой группы J&T и «Юниаструмом». Предложение Аветисяна показалось Baring Vostok лучше. Он предложил не просто допэмиссию, а объединение банков. И фонд отказался от сделки с J&T в пользу «Юниаструма».
«Это была катастрофическая коммерческая ошибка», — рассуждает теперь собеседник Forbes в Baring Vostok. В том же году цикл на рынке розничного кредитования развернулся, убытки стали сокращаться — фонду нужно было лишь чуть-чуть подождать, но в момент сделки с «Юниаструмом» в Baring Vostok не представляли, как долго еще розничные банки будут нести убытки.
В мае 2016 года Baring Vostok и акционеры «Юниаструма» почти поровну выкупили допэмиссию «Восточного экспресса» на 3 млрд рублей и сели за стол переговоров, чтобы рассчитать доли в объединенном банке.
В один из последних дней августа 2016 года Аветисян подъехал к офису Baring Vostok на Лесной улице. И за обедом в ресторане Madame Wong они с Калви уточнили последние детали сделки. Активы «Юниаструма» на 31 мая 2016 года составляли 95 млрд рублей (62-е место в России), треть из них приходилась на корпоративные кредиты, а активы «Восточного экспресса» (229 млрд рублей, 43-е место) в основном состояли из розничных кредитов. По условиям сделки, завершившейся в начале 2017 года, Аветисян через компанию Finvision получал 32% объединенного банка, название которого сократили до «Восточный»; его партнеры Шерзод Юсупов и Юрий Данилов — 4,8% и 3,2% соответственно, а фонды Baring Vostok через компанию Evison — 52%. Evison также предоставила Аветисяну опцион на 9,9% акций банка за 750 млн рублей, который в перспективе позволял ему получить контроль над банком.
Опцион стал объектом жарких дискуссий между партнерами на этапе оценки банков — команда Аветисяна хотела получить контроль сразу после объединения. Через полтора года именно опцион положил начало конфликту между Калви и Аветисяном, который завершился арестом американского предпринимателя.
Клуб лидеров-должников
В кабинете Майкла Калви стена напротив стола завешана фотографиями, сделанными во время похода в горы, в одном из них он был вместе с миллиардером Олегом Тиньковым. Страсть к горам могла бы сблизить его и с Аветисяном, но тот покоряет заснеженные вершины в другой компании — помощника президента Андрея Белоусова и знакомых из «Клуба лидеров». Это неформальное объединение, где можно найти решение общих для предпринимателей проблем с помощью Агентства стратегических инициатив, говорит о клубе один из его вдохновителей Вячеслав Зыков. На заседаниях и выездах клуба, например в Антарктиду, бизнесмены имеют возможность обсуждать свои проблемы и доносить их до первых лиц государства. Клуб часто посещает Белоусов, на заседания приходил Игорь Шувалов и даже Владимир Путин. Белоусов признавал, что дружен с Аветисяном, но никогда не помогал его бизнесу.
Однажды в 2012 году Зыков летел над Антальей и, увидев большое количество теплиц, задался вопросом: «Почему мы возим помидоры из Турции?» По приезде он решил построить в Волгоградской области тепличный комплекс на 56 га. С этой идеей он пришел в АСИ и там познакомился с Аветисяном. Тот поддержал проект и помог Зыкову получить поддержку Минсельхоза и финансирование в Россельхозбанке. Со временем Зыков стал клиентом банков Аветисяна — «Регионального кредита», а затем и «Юниаструма». В них обслуживались компании Зыкова, расположенные в Краснодарском крае, — обувные фабрики «Брис-Босфор» и заводы по производству консервов. Помогал Зыкову искать финансирование и управляющий директор инвесткомпании «Глобал Финанс» Шерзод Юсупов. «Юсупов и Аветисян — близкие партнеры почти во всех бизнес-проектах. Аветисян принимает ключевые решения, Юсупов занимается всеми деталями и выстраивает финансовые операции», — рассказывает финансист, знающий обоих.
Аналогичным образом из членов «Клуба лидеров» формировалась и другая клиентура банкира Аветисяна. Одним из крупных клиентов стал бизнесмен Алексей Бакулин, глава группы «Бакулин Моторс», производящей автобусы на заводах в Волгограде и Владимире. В 2016 году Бакулин участвовал во встрече «Клуба лидеров» с Путиным и пожаловался президенту, что московские власти никак не хотят закупать его автобусы для столицы.
В 2017 году познакомиться с «Клубом лидеров» пришлось и менеджерам Baring Vostok. Весной риск-менеджмент «Восточного» стал замечать «красные флажки», говорит человек, близкий к фондам: компании из корпоративного портфеля «Юниаструма» якобы начали выбиваться из бизнес-планов. Проведенный аудит выявил, что почти все корпоративные заемщики «Восточного» связаны с бизнесменами из «Клуба лидеров» и далеко не все способны обслуживать свои займы — многие погашают кредиты за счет новых.
Но еще больше фонд возмутили сделки «Юниаструма» летом 2016 года накануне слияния с «Восточным экспрессом». В июне и июле BOC Russia (прежнее название Finvision, совладельца «Восточного») выкупила у девяти компаний, связанных с «Клубом лидеров», доли по 4,99%, а затем продала их «Юниаструму». За акции BOC Russia заплатила 5,4 млн рублей, банк — уже 1,6 млрд рублей. Юсупов утверждает, что когда-то консультировал эти компании и в качестве вознаграждения получил опционы на их миноритарные доли (по номинальной стоимости), затем через BOC Russia оплатил ими свою долю в «Юниаструме», а банк якобы выкупил акции по рыночной цене. На передаче долей «Юниаструму» якобы настаивал и Аветисян, так как у Юсупова возникал конфликт интересов — нельзя работать в банке и одновременно заниматься сторонними проектами.
«Крупнейшие инвестиционные банки в России, например JP Morgan, за сделки в пару миллиардов долларов получают вознаграждение 1–2%. А великий консультант Юсупов «наконсультировал» средние компании на 1,6 млрд рублей», — иронизирует собеседник Forbes, близкий к Baring Vostok.
Команда фонда якобы узнала об этих сделках только благодаря аудиту 2017 года, поскольку все они проходили между моментом, когда закончился due diligence «Юниаструма», который провел KPMG, и подписанием соглашения о слиянии банков. «Эти месяцы — период доверия, — объясняет знакомый Майкла Калви. — Предполагается, что ни мы, ни наши партнеры не будем совершать странных транзакций». Но Юсупов настаивает, что Калви и менеджеры Baring Vostok прекрасно знали об этих сделках — о том, что «Юниаструм» будет покупать миноритарные доли в неких компаниях, фонд предупредили перед слиянием.
Из девяти компаний, доли которых перешли на баланс «Юниаструма» в эти месяцы, четыре связаны с Вячеславом Зыковым, еще две — контрагенты компаний Алексея Бакулина, что подтвердили Forbes оба бизнесмена. Большинство компаний из кредитного портфеля «Юниаструма» сегодня находятся в тяжелом финансовом положении. «Кредиты обслуживались из остатка привлеченных средств; когда они кончились, потребовалась реструктуризация, — говорит бывший менеджер „Восточного“. — Заемщики потребовали дальнейшего финансирования на несколько миллиардов рублей как единственного способа обслуживать старые кредиты. В дальнейшем тактика финансового терроризма и шантажа была основной в работе компаний Зыкова и Бакулина с банком».
Но Аветисян и Юсупов, признавая, что после объединения банков корпоративный портфель испортился, обвиняют в этом Baring Vostok. Во-первых, сразу после объединения из банка были уволены почти все сотрудники «Юниаструма». В итоге менеджмент розничного монолайнера «Восточного» потерял компетенции по работе с малым и средним бизнесом. Во-вторых, по распоряжению фонда было остановлено финансирование крупнейших заемщиков «Юниаструма», что ухудшило их положение. Зыков согласен: в 2017 году его консервный бизнес стал полигоном для менеджерских экспериментов. Банк сначала остановил финансирование, затем ввел новые ковенанты и требования, а в итоге представители Baring Vostok забрали управление бизнесом в свои руки, введя в компании представителей банка с блокирующими функциями. Зыков утверждает, что за продление кредитных линий менеджеры «Восточного» якобы требовали комиссию 10%.
В объединенном банке отвечать за корпоративный портфель «Юниаструма» остались его прежний менеджер Вячеслав Арутюнян и его команда, а сократили лишь дублирующие подразделения: IT, маркетинг, бухгалтерию, парирует бывший менеджер «Восточного». Сотрудники банка не могут довести заемщиков до банкротства, утверждает он: дело в неэффективном производстве, некачественном менеджменте, отсутствии финансовой дисциплины и контроля, коммерческих ошибках, операциях с признаками вывода средств.
В конце концов кредитный портфель — это философский вопрос, рассуждает знакомый Калви. Но среди сделок лета 2016-го, которые проводил «Юниаструм», есть одна, которая не укладывается ни в какую экономическую логику. В числе тех девяти компаний, чьи доли оказались на балансе «Юниаструма», была «Грибная ферма», ранее принадлежавшая членам семьи Зыкова. Перед слиянием с «Восточным» «Юниаструм» выдал ей кредит на 1,8 млрд рублей, а она на эти деньги выкупила у компании «Инвестиции Управление активами» (структура Bank of Cyprus по работе с проблемными заемщиками) права требования по просроченному кредиту компании «Юнитек». Кредит на $55 млн «Юнитек» получал в «Юниаструме» еще в 2012-м, до прихода Аветисяна и Юсупова, для покупки и под залог 800 га земли в районе подмосковного Ступино и под личное поручительство владельца Назима Исмаилова. Компания хотела перевести участки из категории сельхозназначения в земли для строительства жилья и продать дороже, но ничего не вышло. В 2014 году «Юнитек» перестала обслуживать долг. И принадлежавший Bank of Cyprus «Юниаструм» забрал часть земли в Ступино и продал права требования по кредиту компании «Инвестиции Управление активами».
Юсупов объясняет: во время переговоров Аветисяна с Bank of Cyprus о покупке «Юниаструма» в 2015-м киприоты предложили купить заодно и проблемные долги, которыми управляла компания «Инвестиции Управление активами». Аветисян согласился и выбрал в том числе «Юнитек», так как вместе с долгом получал оставшуюся землю в Ступино и исполнительный лист на взыскание $69 млн с Исмаилова по его личному поручительству. В Ступино Аветисян и Юсупов хотели выращивать грибы, поэтому долг «Юнитек» переоформили на «Грибную ферму». Исполнительный лист партнеры планировали продать за $10–15 млн План этот осуществить не удалось, говорит Юсупов, поскольку после слияния с «Восточным экспрессом» менеджеры Калви остановили финансирование «Грибной фермы».
Со стороны Калви ситуация выглядит иначе. По словам его знакомых, есть косвенные свидетельства того, что кредит «Грибной ферме» ушел на погашение долга Аветисяна перед Bank of Cyprus, возникшего при покупке «Юниаструма». Калви был вне себя, изучив результаты внутреннего аудита. «Никто не предупреждал, что банк купит акции некотируемых компаний на 1,6 млрд рублей. После этих сделок и кредитования компаний „Клуба лидеров“ реальный капитал „Юниаструма“ — минус 18 млрд рублей», — описывает ситуацию знакомый бизнесмена.
«Коллекторы» и «балалайка»
Факсы были выключены, менеджеры испарились, секретари отказывались принимать у курьеров заказные письма. В конце марта 2018 года кипрский офис Evison фонда Baring Vostok будто вымер, 31 марта истекал срок исполнения опциона на 9,9% акций «Восточного», который давал Аветисяну контроль над банком, и бизнесмен как ни старался, так и не смог доставить уведомление о его исполнении. Калви считал, что после сделок лета 2016 года, о которых Baring Vostok не знал, соглашения с Аветисяном лишались силы. Калви предлагал Аветисяну или предоставить компенсацию, или пересмотреть доли в банке с учетом вскрывшихся обстоятельств. Но Аветисян ничего не хотел слышать. «Дайте мне опционные акции, об остальном поговорим позже», — вспоминает его позицию знакомый Калви.
У Аветисяна и Юсупова другой взгляд на проблему: объединенный банк начал приносить прибыль, и менеджеры Baring Vostok решили, что обязательства перед партнерами, которые поддержали их в кризис, можно не исполнять. Обо всех кредитах и миноритарных пакетах акций Калви знал еще до слияния — просто решил использовать как предлог, чтобы не исполнять опцион. Поняв, что общего языка не найти, Evison в апреле 2018 года обратился в Лондонский международный арбитражный суд (LCIA) с иском к Finvision Аветисяна и Юсупова на 19 млрд рублей. Эта сумма включает потери по корпоративным кредитам «Юниаструма», сделки с опционами и странный кредит «Грибной ферме». Но стоило команде Калви подать иск в Лондоне, как аналогичные претензии к группе фондов возникли у Аветисяна.
«Для нас это было шоком», — вспоминает Юсупов выступление аудиторов из PwC на совете директоров «Восточного» 20 апреля 2018 года. Они заявили, что принадлежащие банку 59% акций люксембургской компании International Financial Technology Group (ITFG) могут стоить всего $3500. «Восточный» получил акции в феврале 2017 года как отступное по кредитам на 2,6 млрд рублей, выданным «Первому коллекторскому бюро» (ПКБ), подконтрольному Baring Vostok. По словам Юсупова, новости от PwC представители фонда встретили спокойно, а потом судорожно попытались перевести тему дискуссии. Через месяц выходец из «Юниаструма» Вячеслав Арутюнян, врио предправления «Восточного» (глава банка Дмитрий Левин был в отпуске), отправил Baring Vostok требование возместить банку ущерб в 2,6 млрд рублей, пригрозив обращением в суд и правоохранительные органы.
ПКБ было создано экс-акционером и главой «Восточного экспресса» Сергеем Власовым еще в 2005 году, а со временем перешло под контроль Baring Vostok. Бюро регулярно покупало у «Восточного экспресса» проблемные долги, в том числе на кредиты банка. Но два кредита на 2,6 млрд рублей (на 1,5 млрд рублей и $15,1 млн), выданные в декабре 2015 года, предназначались для других целей. Через Balakus — техническую компанию Baring Vostok, которую сотрудники банка во внутренней переписке в шутку называли «балалайкой», — деньги были переведены на брокерский счет кипрского филиала БКС. Как показало расследование, проведенное Аветисяном и Юсуповым, ПКБ на эти деньги купило облигации американского казначейства, которые затем исчезли в неизвестном направлении. Таким образом, полагает знакомый Аветисяна, менеджеры Baring Vostok вывели деньги из «Восточного экспресса», возможно, для того, чтобы на них же в 2016 году выкупить допэмиссию банка.
На июльском судебном заседании Калви объяснял, что кредит ПКБ понадобился, чтобы расплатиться по неким обязательствам банка перед «БКС Кипр». Один из собеседников Forbes уточняет обстоятельства сделки. В 2011 году «Восточный экспресс» выкупил у фондов «Ренессанс Капитала» 5% своих собственных акций, но перепродать их не смог. Спустя 12 месяцев после выкупа казначейские акции по законодательству необходимо погасить, но менеджеры банка не хотели сокращать капитал. Власов отказался отвечать на вопросы о судьбе акций.
Собеседник Forbes, знакомый с событиями тех лет, говорит, что «Восточный экспресс» передал их номинальным держателям, обязавшись в дальнейшем выкупить. В разное время акции были у Газпромбанка, Экспобанка, в итоге оказались у «БКС Кипр». Baring Vostok узнал об этом якобы только после аудита в 2015 году, став мажоритарным акционером «Восточного экспресса». Аудит также выявил, что под обязательство выкупа акций заложены еврооблигации на 5 млрд рублей, принадлежавшие банку. В ноябре 2015 года «БКС Кипр» потребовал выкупить акции на 2,5 млрд рублей, угрожая забрать залог. По словам собеседника Forbes, как раз в это время ЦБ активно искал и закрывал схемы, помогавшие банкам владеть собственными акциями через иностранные депозитарии, поэтому якобы и пришлось спешно придумывать схему с ПКБ, которое закрыло обязательства перед «БКС Кипр».
Юсупов говорит, что всегда знал и о самом долге (без деталей про БКС и казначейские акции), и о том, что он вряд ли будет погашен. Перед слиянием обсуждали, что у ПКБ были сложности с погашением кредита, необходима реструктуризация и, возможно, речь пойдет об отступном, вспоминает он. Юсупов и сам активно участвовал в поисках отступного и даже предлагал разные варианты, рассказывает собеседник в Baring Vostok. Сошлись на акциях IFTG. Эта компания, принадлежавшая группе Da Vinci Capital Олега Железко, партнеру Baring Vostok по «Первому коллекторскому бюро», фактически была инвестфондом и владела акциями разных компаний, в том числе «Московской биржи», «Русснефти» и др.
Еще в декабре 2016 года были выпущены акции IFTG классов С и D специально для Balakus, а та затем передала их ПКБ. В феврале 2017 года совет директоров «Восточного» получил оценку этого пакета в 3 млрд рублей и одобрил сделку с отступным. Почему PwC усомнился в этой цифре? В уставе IFTG, как оказалось, прописаны ограничения по акциям классов С и D: максимальные дивиденды, на которые могут рассчитывать их владельцы, не должны быть больше $3500, еще столько же можно получить при ликвидации компании.
«Это была ошибка, причем со стороны Da Vinci, — с досадой говорит собеседник Forbes, близкий к Baring Vostok. — Другое дело, что исправить все можно было за несколько дней, внеся изменения в устав. Но команда Baring Vostok на тот момент была в конфликте с выходцами из «Юниаструма», в итоге они постоянно оттягивали исправление устава, хотели, чтобы ошибка сохранилась как рычаг давления». У Юсупова другая версия: «Мы поднимали вопрос ущерба, коллеги его игнорировали. Вместо этого инициировали с помощью банка какие-то соглашения с IFTG задним числом и затем изменения в устав — чтобы из нуля сделать хоть что-то».
Летом 2018 года членов совета директоров банка «Восточный» неожиданно пригласили на беседу в МВД — сотрудников Московского управления экономической безопасности заинтересовала сделка по получению от ПКБ отступного. Как говорит источник в «Восточном», доследственная проверка проводилась по заявлению неизвестного лица. Но тогда она ничем не завершилась. А в сентябре 2018 года устав IFTG был переписан. По новым правилам любые ограничения на получение дохода были сняты. Только вот активы IFTG перераспределились следующим образом: Da Vinci по акциям классов А и В забрал ликвидные активы, например акции «Мосбиржи» и «Русснефти», а с «Восточным», как говорит Юсупов, поделились «миноритарными пакетами акций в наборе неких IT-компаний, которые они оценили в 600–700 млн рублей». В Baring Vostok уверены, что акции стоят гораздо больше. «Банк может продать эти акции на рынке, — объяснял Майкл Калви во время одного из судебных заседаний. — Я уверен, что банк получит за это более 2,5 млрд рублей».
Война и мир
В сентябре 2018 года офис Baring Vostok в бизнес-центре «Белые сады» на Лесной улице опустел. Почти вся команда фондов уехала в Казань на ежегодный тимбилдинг. Но Майклу Калви, оставшемуся в Москве с командой менеджеров и юристов, было не до корпоративных вечеринок. Finvision заявила в Лондонский арбитраж встречные требования к Baring Vostok на 22 млрд рублей, обвинив фонд в выводе денег из банка и массовых злоупотреблениях.
К концу лета конфликт в «Восточном» достиг апогея. Некоторые топ-менеджеры банка даже ходили с охраной, например предправления Дмитрий Левин. В условиях корпоративного конфликта для менеджмента ситуация была очень тяжелая, вспоминает собеседник в Baring Vostok. В начале сентября Левин был уволен, и началась борьба за освободившееся кресло. Компромиссной кандидатурой стал работавший в банке с 2009 года Александр Нестеренко. В совете директоров банка был установлен паритет, а девятое место занял независимый кандидат — Николай Варма из Совкомбанка.
Перед совладельцами банка встали проблемы поважнее борьбы за кресло предправления — 30 августа Центральный банк завершил проверку «Восточного». Около 100 аудиторов провели в банке почти полгода и пришли к неутешительным выводам, подтвердив результаты внутреннего аудита. «Восточному» до 2020 года требуется досоздать резервы на 19,6 млрд рублей — в первую очередь из-за корпоративных кредитов «Юниаструма». В акте проверки регулятор прямо указал, что кредиты, выданные компаниям, связанным с Зыковым и Бакулиным, составляют большую часть — 55%, или более 20 млрд рублей, — корпоративного кредитного портфеля «Восточного», и к 1 августа 2018 года они были обесценены на 44%.
Риск отзыва лицензии стал реальным, акционерам пришлось договариваться. И 21 сентября Калви и Аветисян подписали соглашение, предполагающее проведение в течение 90 дней допэмиссии на 5 млрд рублей. Допэмиссию акционеры «Восточного» обсуждали еще в начале 2018 года, вспоминает источник в Baring Vostok, а осенью стало понятно, что откладывать ее больше нельзя. Но уже в октябре Аветисян и Юсупов, желавшие принять участие в допэмиссии, попросили отсрочку до апреля 2019 года. Им нужны были деньги, и они искали покупателя на Модульбанк (новое название банка «Региональный кредит»). Центральный банк был в бешенстве, вспоминает источник в Baring Vostok, и Калви пришлось лично убеждать Эльвиру Набиуллину предоставить отсрочку. Он потребовал, чтобы Finvision подписала отказ от любых претензий к будущей допэмиссии, в том числе если она пройдет без их участия. Аветисян согласился.
Спор о двух копейках
В конце ноября 2018 года Калви и Аветисян вышли из кабинета Набиуллиной, пообещав, что проведут допэмиссию в апреле. Необходимые 5 млрд рублей Baring Vostok внес на эскроу-счет. Казалось, острая фаза конфликта позади. Но это была последняя встреча финансистов.
Накануне новогодних праздников Калви и другим менеджерам Baring Vostok пришло письмо от Юсупова, из которого следовало, что мира между совладельцами «Восточного» так и не наступило. «Несмотря на продолжающиеся попытки восстановить доверие между сторонами, BVCP снова применяет тактику принуждения и давления», — сетовал Юсупов. Он утверждал, что Finvision не признает юридическую силу отказа от претензий, потому что он был подписан под давлением — фонд грозил запустить допэмиссию и выкупить ее в полном объеме, не дожидаясь Finvision.
Юсупов также утверждал, что менеджеры Baring Vostok тормозят сделку по продаже Модульбанка, нелестно отзываясь об Аветисяне и его команде в разговорах с потенциальными покупателями. А главное требование заключалось в том, что допэмиссия должна проходить из расчета 2 копейки за акцию (в сентябрьском соглашении была прописана цена в 1 копейку). «Это была торговля за размытие, — объясняет топ-менеджер Baring Vostok. — Выкупив допэмиссию целиком, мы должны были размыть доли Аветисяна и его партнеров с 40% до 20%. А они хотели сохранить хотя бы 30%».
В январе 2019 года после заседания совета директоров «Восточного» Калви и Юсупов договорились обсудить все разногласия в присутствии Аветисяна. Тогда же, утверждает Юсупов, он поднял вопрос о IFTG, предупредив бизнесмена об уголовной ответственности за вывод средств из банка. Но Калви якобы и бровью не повел. Несколько дней спустя Юсупов посоветовался с адвокатами, и те убедили его, что ему, как члену совета директоров «Восточного», тоже грозит личная субсидиарная и, возможно, уголовная ответственность. «Тогда вокруг банка опять ухудшился новостной фон и пошли слухи об отзыве лицензии, — вспоминает Юсупов. — Вы знаете, как в таких случаях действуют ЦБ и АСВ в отношении бывших собственников. Я не хотел таких рисков для себя».
Седьмого февраля Юсупов обратился с заявлением на Калви и менеджеров BVCP в ФСБ и Следственный комитет. Как отнесся к этому Аветисян? Его знакомый говорит, что тот считает поступок партнера как минимум мужественным. На следующий день по просьбе Калви все трое окончательно договорились о дате и месте встречи — 14 февраля в ресторане Tatler.
Встреча должна была состояться в восемь вечера, а примерно в семь утра Калви разбудил стук в дверь. Открыть он не успел — полтора десятка сотрудников ФСБ и СКР выломали дверь и вошли сами. После четырехчасового обыска на бизнесмена надели наручники, и его увезли на допрос. В Центральном банке все были в шоке, вспоминает собеседник Forbes. Одновременно арестовали трех менеджеров Baring Vostok, входивших вместе с Калви в совет директоров «Восточного»: Вагана Агбаряна, Филиппа Дельпаля и Ивана Зюзина, у которого незадолго до этого родился четвертый ребенок, сын. За решеткой также оказались глава ПКБ Максим Владимиров и Алексей Кордичев, возглавлявший банк в 2015–2017 годах. Всех шестерых обвинили в выводе из «Восточного» 2,5 млрд рублей через замену долга ПКБ на акции IFTG, стоимость которых следствие оценило в 600 000 рублей. Вину признал только Кордичев, написавший в показаниях, что не мог оспаривать решения Baring Vostok, поскольку был всего лишь исполнителем.
В день задержания в Сочи открылся Российский инвестиционный форум. Узнав на следующий день об аресте Калви, банкиры, чиновники, бизнесмены звонили друг другу с единственным вопросом «Что происходит?». Калви уверен: заявление в ФСБ и его арест необходимы, чтобы он с коллегами не смог участвовать в судебном заседании в Лондоне в январе 2020 года — все они были заявлены там как свидетели.
После ареста и начала уголовного дела в банке сменился совет директоров и председатель правления. Новый совет директоров вернулся к реструктуризации кредитов «Клуба лидеров». По майскому решению арбитражного суда Амурской области структуры Baring Vostok исполнили опцион на 9,9% акций «Восточного», и теперь у Аветисяна контрольный пакет банка. В мае Комиссия по этике РСПП осудила Аветисяна и Юсупова, а последнего призвала еще и отозвать заявление из СКР. Юсупов признался, что такого накала страстей не ожидал.
При участии Елены Тофанюк и Юлии Титовой
Что читает Майкл Калви под арестом
1 из 11
2 из 11
3 из 11
4 из 11
5 из 11
6 из 11
7 из 11
8 из 11
9 из 11
10 из 11
Василий Гроссман
11 из 11
Карл Саган, «Контакт»
Милтон Фридман, «Свобода выбирать»
Юваль Харари, «21 урок для 21 века»
Энтони Бивор, «Вторая мировая война»
Пэт Конрой, «Повелители дисциплины»
Александр Дюма, «Граф Монте Кристо»
Соммерсет Моэм, «Острие бритвы»
Соммерсет Моэм «Театр»
Джон Мичем, «Томас Джефферсон: искусство власти»
Дневники военного времени Василия Гроссмана
Короткие рассказы Антона Чехова
